В жизни духовной есть три этапа. На первом Бог подносит человеку лакомства — всякие там карамельки и шоколадки. Он делает это, видя, что душа нуждается в утешении, видя её слабость.

Игнатий Брянчанинов, святитель, духовный писатель и великий пророк России XIX века, писал о том, как официальные церковные организации при скончании века подчинятся Антихристу и духу мира сего. Он неоднократно подчеркивал, что в последние времена будет существовать разница между церковной организацией и истинной Православной Церковью. 

Покаяние - духовная купальня, через которую прошли все творцы величайших деяний в христианских народах. Все они очистились покаянием, а потому могли и другим помочь в таком очищении.

Когда мы просим чего-либо в молитве, то должны ждать с терпением. Однажды у меня опух глаз и сильно болел. Я трижды ходил к иконе Божией Матери и просил её об исцелении, чтобы я мог по ночам читать Псалтирь. ...

Верно слово Спасителя нашего Господа Иисуса Христа: Кто не со Мною, тот против Меня (Мф. 12, 30). Католики, лютеране и реформаты отпали от церкви Христовой, - и они не с нами, не единомысленны с нами, враждуют против нас сильно, гонят нас на смерть, притесняют всячески за веру нашу, осмеивают ее и нас и делают нам всякие пакости, особенно в главных местах их поселений. 

Я удивляюсь тому, что некоторые придают такое значение человеческой славе, а не славе Божией, которая ожидает нас, если мы "челове́ческая сла́вы отбежи́м". Если мы приобретем даже самый высокий сан из тех, что есть в целом мире, и если целый мир готов осыпать нас похвалами, то какую пользу нам это принесет? 

Однако ж я, при всем моем невежестве в слове, по долгу христианина, имею о вас сострадание, видя вельми уязвленна вас печалию, и унынием отягощенна, по слову Священного Писания: (Еккл.7,3,5), «иди паче в дом плача, нежели радости», и по учению св. Исаака Сирина в 2-м слове; «утверди немощныя и опечаленныя сердцем, словом и елико рука твоя может и подтвердит тя десница, носящая вся, буди общник со опечаленными сердцем трудом молитвы и теснотою сердца твоего, и отверзается пред прошении твоими источник милости».

Постом человек показывает свое произволение. От любочестия он предпринимает подвиг, аскезу, и Бог ему помогает. Однако если человек насилует себя и говорит: "Куда деваться? Вот снова пришла пятница — и надо поститься", то он себя мучает. 

«Будетъ гладъ, — сказалъ Пророкъ, оплакивая Іерусалимъ, — не гладъ хлѣба и воды, но гладъ слышанія слова Господня» (Амосъ VIII, 11). Голодъ это — состояніе лишенія вмѣстѣ же и потребности въ необходимой пищѣ. Но есть голодъ хуже и трагичнѣе, чѣмъ этотъ голодъ, это — когда тотъ, кто лишаясь того, что необходимо для (стяжанія) спасенія, не чувствуетъ ужаса бѣдствія, не ощущая даже потребности въ спасеніи. Голодающій и не находящій, обходитъ все вдоль и поперекъ, ища гдѣ-либо хлѣба, и хотя бы нашелъ изъ затхлаго тѣста, или же кто-нибудь далъ ему лепешку изъ проса или отрубей или иныхъ малоцѣнныхъ видовъ пищи, онъ настолько бываетъ радъ, насколько, лишаясь, прежде скорбѣлъ.

Братия! Евангелие о десяти прокаженных, конечно, известно вам как благодарственное, научающее нас воздавать Богу благодарность за Его милости к человеку. Но мысль Евангелия о прокаженных больше и глубже. Это – снова мысль о вере. Да, Евангелие о прокаженных – Евангелие о вере, ибо в последнем обращении к исцеленному Господь ясно говорит: «Встань, иди; вера твоя спасла тебя» (Лк.17:19).

Преподобный Максим Исповедник - ро­дил­ся в Кон­стан­ти­но­по­ле око­ло 580 го­да и вы­рос в бла­го­че­сти­вой христиан­ской се­мье. В юно­сти он по­лу­чил раз­но­сто­рон­нее об­ра­зо­ва­ние: изу­чил фило­со­фию, грам­ма­ти­ку, ри­то­ри­ку, был на­чи­тан в древ­них ав­то­рах и в со­вер­шен­стве вла­дел бо­го­слов­ской диа­лек­ти­кой. Ко­гда пре­по­доб­ный Мак­сим по­сту­пил на го­судар­ствен­ную служ­бу, зна­ния и доб­ро­со­вест­ность поз­во­ли­ли ему стать пер­вым сек­ре­та­рем им­рато­ра Ирак­лия (611–641). Но при­двор­ная жизнь тя­го­ти­ла его, и он уда­лил­ся в Хри­со­поль­скую оби­тель (на противопо­лож­ном бе­ре­гу Бос­фо­ра – ныне Ску­та­ри), где при­нял ино­че­ский по­стриг. Сво­им сми­рен­но­муд­ри­ем он вско­ре приоб­рел лю­бовь бра­тии и был из­бран игу­ме­ном мо­на­сты­ря, но и в этом сане по сво­ей необык­но­вен­ной скромности он, по соб­ствен­ным его сло­вам, "оста­вал­ся про­стым мо­на­хом".