Существуетъ нѣсколько различныхъ мнѣній по этому вопросу. Одни утверждаютъ, что упрощенная совѣтская орѳографія, къ которой уже привыкло цѣлое поколѣніе, должна быть принята всѣми, кто такъ или иначе соприкасается, по своей дѣятельности, съ народными массами. Другіе, въ томъ числѣ нѣкоторые видные ученые зарубежья и даже Совѣтскаго Союза, считаютъ, что реформа сдѣлана слишкомъ поспѣшно и ненаучно. Наконецъ, третьи, отмѣчая ошибки и даже нелѣпости совѣтской орѳографіи, вносятъ свои собственныя поправки, создавая, такимъ образомъ, «среднюю» орѳографію, не отвѣчающую вполнѣ ни старой, ни новой. Къ характеристикѣ этого послѣдняго направленія и его оправданія приводимъ слѣдующіе примѣры.

Ни одинъ, говорятъ они, мыслящій человѣкъ не станетъ писать слово «Богъ» съ маленькой буквы, какъ это принято въ совѣтской грамматикѣ. Твердый знакъ «ъ» — нѣкоторые упраздняютъ въ концѣ слова ради экономіи мѣста, но сохраняютъ его тамъ, гдѣ совѣтское правописаніе ставитъ апострофъ. Примѣненіе предлога «без» въ сложныхъ словообразованіяхъ вызываетъ также недоумѣніе: въ стремленіи упростить грамматику, совѣтская реформа подчинила предлогъ «без» тому же правилу, какъ и предлоги «воз», «из», «низ», «раз», въ которыхъ буква «з», въ извѣстныхъ случаяхъ, переходитъ въ «с». Вслѣдствіе этого обобщенія, по совѣтскому правописанію пишутъ: «бестолковый», «бесстрашный», «беснравственный», «бесродный» и т. п. Даже въ фонетическомъ (звуковомъ) отношеніи, на которомъ зиждется совѣтская реформа, получается нелѣпость, т. к. слово пріобрѣтаетъ другой смыслъ при звуковомъ воспріятіи. Отмѣтимъ, однако, что въ изданіи совѣтской грамматики 1947 г., подъ редакціей академика Щербы, эта нельпость замѣчена и нѣкоторыя слова съ предлогомъ «без» начинаютъ писать правильно. Это уже похвальная эволюція, но слово «бесспорно» сохраняетъ и здѣсь свою орѳографію. Совѣтская реформа игнорируетъ различія, существующія въ тонкихъ нюансахъ (оттѣнкахъ) произношенія нѣкоторыхъ словъ, въ которыя входятъ буквы «е» и «ѣ»; это объясняется разрывомъ съ исторической преемственностью, которой неизбѣжно должна подчиняться всякая нормальная эволюція въ области языкознанія и орѳографіи. Упраздненіе «і» — хотя и не дѣлаетъ существеннаго ущерба звуковому различію съ буквой «и», но нѣкоторыя слова, въ которыя входятъ «і» либо «и», различаются, т. к. зрительная ассоціація связываетъ эти слова съ опредѣленными понятіями; такъ, напримѣръ, слова «миръ» и «міръ» имѣютъ разное значеніе. Въ совѣтскомъ же правописаніи этой разницы нѣтъ.

Указанныя выше особенности совѣтскаго правописанія не исчерпываютъ, конечно, всѣхъ грамматическихъ недостатковъ совѣтской реформы въ области орѳографіи, но свидѣтельствуютъ лишь о настоятельной необходимости научнаго пересмотра всей системы.

Какъ извѣстно, реформа русскаго правописанія была намѣчена еще до октябрьской революціи, но совѣтскій режимъ наложилъ на нее свою особую печать, которая характеризуется, главнымъ образомъ, тѣмъ, что былъ отвергнутъ очень важный въ языковѣдѣніи историческій принципъ, устанавливающій связь различныхъ этаповъ, черезъ которые проходитъ языкъ даннаго народа въ своемъ историческомъ прошломъ.

Въ основу совѣтскаго правописанія былъ положенъ принципъ фонетическій, то-есть принималось за правило писать въ большинствѣ случаевъ согласно произношенію. Съ перваго взгляда, казалось-бы, эта система самая простая, общедоступная и практическая для установленія правилъ и формъ, вытекающихъ изъ обычной рѣчи и говора данной страны. Еще Пушкинъ говорилъ, что русскому языку нужно учиться у московскихъ просфиренъ, понимая подъ этимъ, конечно, фонетику и структуру языка. Но самъ Пушкинъ не подражалъ орѳографіи просфиренъ и писалъ правильно. Совѣтскимъ реформаторамъ, опиравшимся, главнымъ образомъ, на фонетику языка, все же пришлось прибѣгать и къ помощи морфологіи (научной словесности) и синтаксиса. Несмотря на это, вся реформа оказалась «недозрѣлымъ плодомъ науки» вслѣдствіе разрыва съ исторической традиціей, связывающей русскій языкъ съ древне-славянской письменностью.

Вся русская литература, начиная съ устной народной словесности до расцвѣта ея въ XIX вѣкѣ, насыщена элементами древне-русской и славянской письменности, придающими языку выразительный и возвышенный стиль, поднимая, такимъ образомъ, русскую рѣчь и письменность (поэзію и прозу) до высотъ лучшихъ образцовъ западно-европейской литературы.

Упрощая правописаніе, совѣтскіе реформаторы порвали связь съ исторической преемственность — очень важнымъ принципомъ, который наблюдается во всѣхъ языкахъ, съ длительной письменной традиціей. Такими языками, несомнѣнно, являются языки: русскій, французскій, англійскій и другіе живые языки. Никому изъ членовъ Французской Академіи Наукъ не придетъ въ голову порвать языковую связь французскаго языка съ латинскимъ языкомъ и даже съ древне-греческимъ. Точно такъ же, довольно сложное правописаніе англійскаго языка не поддается упрощенію вслѣдствіе его исторической связи съ языками германскимъ и, отчасти, французскимъ; здѣсь необходимость реформы чувствуется всѣми, и еще писатель и драматургъ Бернардъ Шоу завѣщалъ крупную сумму на реформу англійскаго правописанія.

У насъ историческое прошлое тѣсно связано съ древне-славянскимъ языкомъ — языкомъ народовъ, населявшихъ нѣкогда прародину всѣхъ славянскихъ племенъ, жившихъ въ Прикарпатьѣ, откуда, въ глубокой древности, произошло разселеніе: на востокъ — русскихъ славянъ; на западъ — чеховъ, кошубовъ, словаковъ, поляковъ; на югъ — сербо-хорватовъ, словеновъ, болгаръ. Каково бы ни было различіе этихъ народовъ съ теченіемъ времени, но грамматически всѣ славянскіе языки остались родственными: во всѣхъ этихъ языкахъ различаются глагольные виды и сохранилась богатая система склоненій. Правда, на всѣхъ славянскихъ языкахъ отразилось вліяніе сосѣднихъ культуръ: западно-европейской — на языкѣ поляковъ, чеховъ, словаковъ и, отчасти, юго-западныхъ славянъ; византійская культура оказала свое вліяніе на языки русскихъ, сербовъ, болгаръ.

Литературный языкъ древне-славянской письменности IX-XI вѣковъ былъ общелитературнымъ языкомъ всѣхъ балканскихъ славянъ, а у русскихъ сохранился, съ небольшими измѣненіями, до конца XVII вѣка. Оригинальная древне-славянская литература состояла не только изъ поученій, житія святыхъ, но также изъ произведеній нерелигіознаго характера (лѣтописей, біографій историческихъ лицъ и т. п.). Къ этимъ памятникамъ древне-русской письменности начала XII вѣка относится и «Слово о полку Игоревѣ» — интереснѣйшій образецъ развитія нашей письменности, имѣвшій вліяніе на послѣдующую нашу литературу.

Разрывъ съ исторической традиціей, допущенный совѣтской реформой русскаго правописанія, имѣетъ, и будетъ имѣть въ дальнѣйшемъ, неизбѣжное слѣдствіе: пониженіе грамотности не только народныхъ массъ, но и интеллектуальнаго класса Совѣтскаго Союза, что уже отмѣченно послѣдними экзаменами во всѣхъ школахъ десятилѣтки. Это окажетъ также вліяніе на сниженіе уровня русской культуры — вообще. Отмѣна въ совѣтской школѣ обученія церковно-славянскому языку, хотя-бы въ минимальныхъ размѣрахъ, а также пренебреженіе къ научному изслѣдованію славяно-русской палеографіи (древнихъ письменъ) — являются лучшимъ доказательствомъ разрыва съ историческимъ прошлымъ Россіи и ея вѣковой культурой. Наши классическія произведенія — поэзія и проза высокаго стиля — органически связаны съ древне-славянской стихіей, въ которую вкраплены также и многообразіе формъ и ритма древне-византійскаго языка и литературы. Совѣтской орѳографіи пушкинскихъ и другихъ классическихъ твореній русскаго генія, а также духовной литературы — Библіи, Евангелія является не только профанаціей, но и стремленіемъ снизиться до орѳографіи «московскихъ просфиренъ». Чтобы быть послѣдовательными, сторонникамъ совѣтской языковой реформы придется вычеркнуть изъ своего лексикона много словъ, связанныхъ съ образцовыми произведеніями русской литературы (какъ, напримѣръ, слова: чадо, градъ, чело, ланиты, трапеза и т. д. — до безконечности), а также, такіе перлы, которыми насыщены русская поэзія и гимны («Коль славенъ...», «Ты любишь, Боже, насъ, какъ чадъ...», «Ты насъ трапезой насыщаешъ...») и многое другое въ русской литературѣ.

Примѣчаніе:
[1] Перепечатано изъ журнала «Вѣрность» за январь-іюль 1951 г.

Источникъ: П. М. Васильевъ. Русская или совѣтская орѳографія? // «Православная жизнь» (Orthodox Life). (Приложеніе къ «Православной Руси»). — Jordanville: Holy Trinity Monastery, 1987. — № 2 (446). — С. 9-12.